Неточные совпадения
Спать он лег, чувствуя себя раздавленным, измятым, и проснулся, разбуженный стуком
в дверь, горничная будила его к
поезду. Он быстро
вскочил с постели и несколько секунд стоял, закрыв глаза, ослепленный удивительно ярким блеском утреннего солнца. Влажные листья деревьев за открытым окном тоже ослепительно сияли, отражая
в хрустальных каплях дождя разноцветные, короткие и острые лучики. Оздоровляющий запах сырой земли и цветов наполнял комнату; свежесть утра щекотала кожу. Клим Самгин, вздрагивая, подумал...
Она шла быстрым шагом, не отставая, но
поезд всё прибавлял и прибавлял хода, и
в ту самую минуту, как окно спустилось, кондуктор оттолкнул ее и
вскочил в вагон.
Литвинов едва устоял на ногах, едва не бросился к ней… Но та волна, которой он отдался, взяла свое… Он
вскочил в вагон и, обернувшись, указал Ирине на место возле себя. Она поняла его. Время еще не ушло. Один только шаг, одно движение, и умчались бы
в неведомую даль две навсегда соединенные жизни… Пока она колебалась, раздался громкий свист, и
поезд двинулся.
Но вдруг я
вскочил в ужасе. Мне отчетливо послышался скрежет машины, частые толчки, как будто на гигантском катке катали белье… Казалось, я должен опять крикнуть что-то Урманову… Поэтому я быстро подбежал к окну и распахнул его… Ночь была тихая. Все кругом спало
в серой тьме, и только по железной дороге ровно катился
поезд, то скрываясь за откосами, то смутно светясь клочками пара. Рокочущий шум то прерывался, то опять усиливался и наконец совершенно стих…
Павел Павлович очнулся, всплеснул руками и бросился бежать сломя голову;
поезд уже тронулся, но он как-то успел уцепиться и вскочил-таки
в свой вагон на лету. Вельчанинов остался на станции и только к вечеру отправился
в дорогу, дождавшись нового
поезда и по прежнему пути. Вправо, к уездной знакомке, он не поехал, — слишком уж был не
в духе. И как жалел потом!
Опомнился Алексей.
Вскочил в тележку, во весь опор помчался за похоронным
поездом и, догнав, поехал сзади всех… Влекло вперед, хотелось взглянуть на Марью Гавриловну, но гроб не допускал.
— Да, да, — поясняет Петр Петрович. —
В Бологом вы не
в тот
поезд вскочили… Вас, значит, угораздило после коньяку во встречный
поезд попасть.
Они сел и
в поезд. Дали третий звонок.
Поезд свистнул и стал двигаться. Начальник станции, с толстым, бородатым лицом, что-то сердито кричал сторожу и указывал пальцем на конец платформы. Там сидели и лежали среди узлов человек десять мужиков,
в лаптях и пыльных зипунах. Сторож, с злым лицом, подбежал к ним, что-то крикнул и вдруг, размахнув ногою, сильно ударил сапогом лежавшего на узле старика. Мужики испуганно
вскочили и стали поспешно собирать узлы.
И солдаты пили, пили. Вываливались на ходу из
поезда и замерзали
в тайге;
вскакивали в двигавшиеся вагоны, срывались, и колеса резали их надвое.
Последняя села
в отдельное купе,
в которое перед самым отходом
поезда вскочил Николай Герасимович.
Не успел
поезд погрузиться
в первый большой туннель, как Николай Герасимович
вскочил со скамьи, с замиранием сердца высунулся из окна, отпер дверцу, соскочил на подножку вагона и прыгнул во тьму.
— С Богом! — сказал Ефим, надев шляпу, — вытягивай! — Форейтор тронул. Правый дышловой влег
в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу
вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и
поезд тронулся вверх по улице.
В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся
в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.